Я работаю в Голливуде и заодно играю в авангардном театре. Это два разных мира, и получается, что твой собственный мир тоже изменчив — эстетически, морально, профессионально. Путешествовать между двумя мирами — это особое удовольствие, ты всегда немного чужак. Как будто приезжаешь в другую страну, где нельзя полагаться на привычки, поскольку здесь все иначе, прошлые наработки не годятся, — надо начинать жить с нуля.

В Англии есть женщина, которую я хочу убить. Она пишет о знаменитостях, и кто-то сказал ей, будто по мне все девочки с ума сходят или что-то вроде того. Так она меня просто с говном смешала: «Этот парень — пустое место, он зануда, думает только о себе, у него рыжие волосы, а рост пять футов три дюйма». В общем, изобразила меня карликом с оранжевой шевелюрой и жиденькими усишками. Если вы ее увидите или решите не выбрасывать из своего интервью мой отзыв об английских журналистах (ох и поганый же народец в основном, конечно!), не забудьте сказать, что она поганее всех. Клал я на нее с большим вонючим прибором.

Все удивляются: «Как, ты снялся в комедии?!» На что я отвечаю: «А вы забыли Бобби Перу в „Диких сердцем“? Это тоже была комедия. А „Тень вампира“? И „Человек-паук“ тоже комедия!» Мне так часто твердят, что я, дескать, всегда играю злодеев, что я решил проверить. Залез в Интернет, скачал список своих фильмов и подсчитал, сколько у меня хороших героев и сколько плохих. Я не верю в эти ярлыки, и все-таки. И оказалось, что хороших вдвое больше.

Я люблю комедии, в том числе построенные на трюках, даже грубоватые, — но они часто выглядят скучными, да и подбор актеров в них оставляет желать лучшего. В комедиях обычно снимаются те, у кого не сложилась работа на эстраде, да еще те, у кого забавная дикция или физиономия. Я под эти категории не подхожу, и меня не очень-то туда зовут. Кстати, я против того, чтобы делить актеров по типажам. Если ты однажды с чем-то справился — а из меня вышел неплохой злодей, — тебя заставляют делать то же самое снова и снова.

Я всегда мечтал выбраться из своего родного городка. Я даже изменил имя с Уильяма на Уиллем, но не потому, что хотел взять себе псевдоним; думаю, это было нужно для формирования личности. В душе я всегда чувствовал, что моя жизнь делится на два этапа. Первый — на родине в Висконсине, где от меня ничего не зависело, а второй, совершенно новый — после того как я уехал в Нью-Йорк.

( +Collapse )